«Враг ты мой родной!» М. Цветаева и В. Маяковский

«Бас» и «фальцет времени». Владимир Маяковский в жизни Марины Цветаевой. В письме Ю.П. Иваску (8 марта 1935 года) М. Цветаева писала: «Думаю, в конце концов, что единственно верное связующее между людьми – сила. Мне чуждая сила роднее родной (по содержанию) слабости. Просто весь Маяковский роднее – всех воспевающих старого мира. Завод, площадь Маяковского роднее белых колонн феодального замка поэта Бунина. Мне дано – маяковским голосом – феодальные замки». «Эстрадный басище» Маяковского, действительно, был близок Марине Цветаевой – «голосу, выходящему за пределы нотной грамоты». «Всю жизнь хранила она ему высокую верность собрата…» − вспоминала о М. Цветаевой Ариадна Эфрон. И Цветаева, и Маяковский были поэтами безмерности, как в жизни, в чувствах, так и в творчестве, в выражении этих безмерных чувств гиперболическими, яркими образами. Их поэтическая стихия – огонь, образ их творчества – «несгорающий костер». Цветаева знала и любила Маяковского разным, в разные периоды его жизни, – и футуриста, автора сборника «Я», ниспровергателя Пушкина, и первого поэта революции. Невозможно проследить и точно сказать, когда произошла первая встреча М. Цветаевой с Маяковским. По воспоминаниям Анастасии Цветаевой, Маяковский присутствовал на вечере в Обществе свободной эстетики на М. Дмитровке (3 ноября 1911 года), где Марина и Ася читали стихи «в унисон». Но мемуаристка ничего не говорит об общении двух современников, просто констатируя: «Среди нас был Маяковский». Значительной встречей стал поэтический вечер в квартире Цетлиных в Трубниковском переулке: это была «Встреча двух поколений поэтов» – символистов и футуристов, но присутствовали и поэты вне групп, была и М. Цветаева. Маяковский в тот вечер читал поэму «Человек», которая оставила Цветаеву в восхищении. Встречалась она с Маяковским и в Кафе поэтов, о чем известно из ее письма Анне Ахматовой: «Дорогая Анна Андреевна! Все эти дни о Вас ходили мрачные слухи, с каждым часом упорнее и неопровержимей. Пишу Вам об этом, потому что знаю, что до Вас все равно дойдет – хочу, чтобы по крайней мере дошло верно. Скажу Вам, что единственным – с моего ведома – Вашим другом (друг – действие!) – среди поэтов оказался Маяковский, с видом убитого быка бродивший по картонажу “Кафе Поэтов”. Убитый горем – у него, правда, был такой вид. Он же и дал через знакомых телеграмму с запросом о Вас, и ему я обязана второй нестерпимейшей радостью своей жизни…» После расстрела Н.С. Гумилева в Москве ходили слухи о самоубийстве А. Ахматовой, что очень беспокоило М. Цветаеву. Чтобы знать последние новости, она часто бывала в Кафе поэтов. Именно Маяковский отправил телеграмму в Петроград с запросом и получил ответ, что слухи – ложные. Именно после этой встречи с Маяковским Цветаевой было написано первое обращенное к нему стихотворение – «в благодарность за Ахматову»: Превыше крестов и труб, Крещенный в огне и дыме, Архангел-тяжелоступ – Здорово, в веках Владимир! Он возчик, и он же конь, Он прихоть, и он же право. Вздохнул, поплевал в ладонь: – Держись, ломовая слава! Певец площадных чудес – Здорово, гордец чумазый, Что камнем – тяжеловес Избрал, не прельстясь алмазом. Здорово, булыжный гром! Зевнул, козырнул – и снова Оглоблей гребет – крылом Архангела ломового. Виделась Цветаева с Маяковским и в годы эмиграции. После отъезда за границу на поэтических вечерах, кроме своих стихов, М. Цветаева читает стихи Б. Пастернака, С. Есенина и В. Маяковского. Она продолжает интересоваться творчеством В. Маяковского, встречается с ним во время его заграничных путешествий, переводит его стихи на французский язык, дарит ему свой сборник «После России» с дарственной надписью. В Париже В. Маяковский бывал неоднократно: в 1922, 1924, 1925 (летом и осенью), 1927, 1928, 1929 годах. В номере газеты «Евразия» за 24 ноября 1928 года было помещено приветственное слово М. Цветаевой В. Маяковскому: «28-го апреля накануне моего отъезда из России, рано утром, на совершенно пустом Кузнецком я встретила Маяковского. – Ну-с, Маяковский, что же передать от Вас Европе? – Что правда – здесь. 7 ноября 1928 г., поздним вечером, выйдя из Cafe Voltaire, я на вопрос: – Что же скажете о России после чтения Маяковского? Не задумываясь ответила: – Что сила – там». Публикация приветствия крайне отрицательно сказалась на отношениях Цветаевой с русскими поэтами-эмигрантами и издательствами. Об этом она сама написала В. Маяковскому в письме от 3 декабря 1928 года: «Дорогой Маяковский! Знаете чем кончилось мое приветствование Вас в “Евразии”? Изъятием меня из “Последних новостей”, единственной газеты, где меня печатали – да и то стихи 10–12 лет назад! (NB! Последние новости!) “Если бы она приветствовала только поэта-Маяковского, но она в лице его приветствует новую Россию…” Вот Вам Милюков – вот Вам я – вот Вам Вы. Оцените взрывчатую силу Вашего имени и сообщите означенный эпизод Пастернаку и кому еще найдете нужным. Можете и огласить. До свидания! Люблю Вас». 14 апреля 1930 года Владимир Маяковский оборвал свою жизнь выстрелом в сердце. В его предсмертной записке были стихотворные строки: Как говорят – «инцидент исперчен», любовная лодка разбилась о быт. Я с жизнью в расчете и не к чему перечень взаимных болей, бед и обид. Смерть В. Маяковского для М. Цветаевой была тяжелым ударом. Она восприняла ее не только как потерю для русской поэзии, но и как личное горе: «Бедный Маяковский. Кто о нем так горюет как я?» Однако самоубийство В. Маяковского она посчитала естественным концом великого поэта, «прекрасным лирическим поступком»: «Чистая смерть. Все, все, все дело – в чистоте». В статье «Искусство при свете совести» она вновь вспоминает о кончине Маяковского: «Владимир Маяковский, двенадцать лет подряд верой и правдой, душой и телом служивший – Всю свою звонкую силу поэта Я тебе отдаю, атакующий класс! кончил сильнее, чем лирическим стихотворением – лирическим выстрелом. Двенадцать лет подряд человек Маяковский убивал в себе Маяковского-поэта, на тринадцатый поэт встал и человека убил. <…> Прожил как человек и умер как поэт». На смерть В. Маяковского М. Цветаева откликается циклом стихотворений, посвященных памяти поэта. До самых последних дней жизни М. Цветаева будет вспоминать своего великого современника – такого чужого и такого родного ей. Свой трагический уход М. Цветаева предвидела задолго, чувствовала, как из нее уходит страсть к жизни и лирическая сила. Еще в 1934 году она признавалась своей чешской подруге Анне Тесковой: «Мне все эти дни хочется написать свое завещание. Мне вообще хотелось бы не-быть. Иду… в школу или за молоком – и изнутри, сами собой – слова завещания. Не вещественного – у меня ничего нет – а что-то, что мне нужно, чтобы люди обо мне знали: разъяснение. Свести счеты, хотя Маяковский и сказал: Кончена жизнь – и не к чему перечень Взаимных болéй, и ран, и обид…»

Степанова Мария Андреевна - старший научный сотрудник, кандидат филологических наук.

20.05.2020